В Москве трамвай в начале 20-го века был популярным видом транспорта. Билетных касс тогда еще не придумали, и пассажиров обслуживали кондукторы. Заплатив за проезд свои законные 5 копеек, пассажиры благополучно доезжали до места назначения. Все было мирно и спокойно, пока однажды не появился, ничем не отличающийся от других, приличный по своему виду, гражданин. Он протянул кондуктору сторублевую купюру, что составляло гораздо больше месячного жалования приличного служащего в то время.
Кондуктору ничего не оставалось делать, как округлить глаза и беспомощно пожать плечами. Естественно, сдачи у него и быть не могло. Так он и ездил по всему городу бесплатно, предъявляя свою заветную купюру, которую использовал как проездной. Это у него уже вошло в привычку. Каждый кондуктор, не только знал его уже в лицо, но и помнил номер этой злосчастной купюры- катеринки, как в то время называли эту банкноту.
Многие кондукторы уже не ждали от него ничего нового, а просто подходили и с сарказмом объявляли: «предъявите, пожалуйста, свою купюру под номером сто двадцать три, семьсот пятнадцать». Пассажир самодовольно вынимал сторублевку, и, помахав перед носом беспомощного кондуктора, с торжественным видом прятал в карман.
Это порядком надоело всем, а «приличный гражданин», который формально не нарушал никаких правил, продолжал наглым образом кататься бесплатно столько, сколько ему вздумается. По самолюбию кондукторов и водителей трамваев был нанесен удар. Наконец, один кондуктор не выдержал и решил принять серьезные меры. Написав расписку, он получил мелочью сто рублей, и отправился выполнять свои обязанности.
Когда злостный «законный заяц» с едва заметной усмешкой протянул свою купюру, тот спокойно взял ее, положил в свою кондукторскую сумочку и стал неспешно отсчитывать горсть мелочи. Когда законный расчет был произведен, обнаглевший халявщик пришел в ярость, не забыв смачно обозвать добросовестного кондуктора, и при выходе колотя по корпусу трамвая тростью.
После этого он не появлялся в вагонах трамваев. Теперь уже было задето его самолюбие. Может, выбрал другой маршрут или вид транспорта. А заветная купюра еще долгое время висела на стене трамвайного парка.
Интересно то, что этим самым кондуктором был сам Паустовский Константин, в будущем писатель. Видать, у него было предназначение такое – проучить сначала столичного зайца, а только потом уже писать о лесных…